История Скопинского маньяка Виктора Мохова

Сегодня из исправительной колонии в Саратовской области освободился 70-летний Виктор Мохов, больше известный как Скопинский маньяк. Воздух свободы он вдохнул впервые за 17 лет – именно столько назначил ему суд за похищение, истязания и изнасилования двух девочек в начале 00-х.

1296 дней заточения

В 2000 году слесарь Мохов похитил двух девушек – 14-летнюю Катю и 17-летнюю Лену – и продержал их в специальном бункере почти четыре года.

Готовится к преступлению злодей начал еще в 1995 году, когда, начитавшись о подобных преступлениях, начал готовить бункер – рыть глубокую яму и вывозить землю с участка. Подозрение у соседей это не вызвало – Виктор говорил, что готовит глубокий подвал для хранения овощей. В результате, у скопинца получилось сложное с инженерной точки зрения сооружение. Стены и потолок были бетонными, внутри оборудована вентиляция, проведено электричество, установлены утолщенные металлические двери. В большом отделении Мохов поместил одноярусную кровать, стул, стол, двухъярусные нары. Вся конструкция бункера была устроена так, что звуки изнутри никак не могли достичь поверхности.

Когда все было готово – 30 сентября 2000-го года – маньяк заприметил в Рязани потенциальных жертв, заманил в свою машину и отвез к своему дому, заточив в бункер.

«Мы сюда попали очень… очень нелепо, - объясняла оперативникам сразу после освобождения одна из девушек, Катя Мартынова. - Мы в Рязань поехали на дискотеку, был праздник "Вера, Надежда, Любовь". Троллейбусы ходили, но мы с Ленкой решили, что доедем на машине, голосовали. И остановилась машина. Сидел за рулём Мохов. Там с ним рядом был пацан, но это оказалась девчонка. Мы не знали. Она очень похожа просто на пацана, и представилась Лёшей. Они нам предложили выпить. Мы и не согласились, и не отказали. То ли в водке что-то было. Мы потеряли счёт времени. "Ну что, девчонки, вы попали", - сказал этот Лёша.

Мохов регулярно насиловал девушек. За малейшее неповиновения наказывал: морил голодом, держал без света, бил резиновым шлангом, распылял по комнате слезоточивый газ. Старшая из девушек дважды рожала от него – роды принимала ее подруга по учебнику. Но преступник отбирал детей и подбрасывал к дверям домов обычных жителей Скопина – ждал, чтобы дверь открылась и уходил.

«Мохова воспитывала жесткая, авторитарная мать, - рассказывал впоследствии занимавший в те годы должность следователя по особо важным делам прокуратуры Рязанской области Дмитрий Плоткин. - Он очень слабовольный и забитый, с ярко выраженным комплексом неполноценности. Не сумев создать семью, Мохов организовал себе своеобразный суррогат любви в "союзе" с двумя пленницами. Причем искренне верил, что заботится о них, называл "мои кролики"».

Сам Мохов о том, что его побудило совершить столь чудовищное преступление, затем рассказывал в беседах с сотрудниками исправительных учреждений, записи которых оказались в распоряжении СМИ.

Что вообще толкнуло на такое преступление? Безответная любовь. Девки не любили, вот взял этих и посадил туда.

Какой-то конкретно опыт негативный был? Нет, не было такого. Встречался с разными, но, знаете, ухаживаешь-ухаживаешь, а отдачи нет – односторонняя любовь.

Способ-то такой изощренный как на ум пришел? Чисто случайно получилось, другие убивают своих жертв, а я вот их оставил себе.

Подельник есть? Женщина, мужчина? Был там подельник. Но я не буду говорить, кто. Это дело ее.

Когда ты понял, что хочешь запереть своих жертв? Выпивали, гуляли вместе, а потом они мне: мол, мы на тебя заявим, что изнасиловал. Ну, я их и закрыл.

Не будешь рассказывать, что добровольно они там жили? Не добровольно, конечно. Не отпускал я их, и все.

Бил? Нет! Ни одного эпизода нет. Только две пощечины, и то один из них подзатыльник, когда одна из них чуть не сбежала.

Угрожал? Малость было, конечно.

До какого времени планировал их держать? Пока сами не сбегут.

Ты же понимал, что если девочки выберутся, то попадешь в тюрьму? Поэтому я их не отпускал, потому что боялся ответственности.

А почему не избавился от них? Я их любил, вообще-то девочки хорошие.

А когда детей одна из них рожала, что чувствовал? Были чувства отцовские, конечно.

Помнишь этот момент, когда узнал про первую беременность? Да. Рад был. Мне сказали потом: «Поздравляю, у тебя сын родился».

Кто сказал? Катя.

Почему подбрасывал детей? У себя не мог оставить, документов же не было на них.

За их судьбой пытался следить? Детей отдали на усыновление, а эта тайна не разглашается.

А хотел бы знать, что с ними? Как я могу? А так, конечно, да. Я от них не отказывался, просто такая ситуация.

Раскаиваешься? Мы сейчас не на суде, и речь не о приговоре. Искренне… Да, вину чувствую за собой. Искренне. Я действительно виноват, они страдали, мучились, я видел их страдания и переживал тоже.

Как-то облегчал им жизнь? Телевизор, видак, питание постоянное. Все было у них. Хорошо относился. Баловал конфетами, шоколадом, дни рождения и праздники отмечали. Они готовили, стол накрывали. По саду гулять разрешал, Катя в доме в ванне купалась.

Ты жил с матерью. Она знала о твоих рабынях? Она один раз видела Катю. Но не представляла, кто это на самом деле, я сказал, что это моя знакомая.

Как ты жил, когда у тебя пленницы сидели в подвале? Как работал? С кем-то встречался? Была у меня одна знакомая. Отношения были. Дружил я с девушками. Работал, конечно.

Всего девушки провели в плену 1296 дней. Они были освобождены 4 мая 2004 года. Мохов пустил в свой дом квартирантку – молодую девушку, студентку местного медколледжа. Со временем задумал и ее изнасиловать и сделать пленницу. Для того, чтобы завоевать доверие, злодей представил квартирантке Катю как племянницу. Во время общения Кате удалось подбросить на кровать девушки записку. Обнаружив послание, та пришла в ужас и немедленно отправилась в полицию.

Скопинский районный суд рязанской области 30 августа 2005 года приговорил Мохова к 17 годам колонии строгого режима, но с учетом изменений, внесенных Пугачевским районным судом Саратовской области 24 июля 2012 года, этот срок был сокращен до 16 лет 10 месяцев.

«Такие люди не должны быть на свободе»

Пока Мохов был под следствием, он сидел в одиночной камере СИЗО-1 в Рязани. В 2006 году осужденного маньяка привезли в город Балашов в Саратовской области в закрытое учреждение тюремного типа. Из-за изнасилований статус маньяка в глазах других осужденных автоматически был занижен, и новоявленный арестант попал в камеру к «обиженным». При этом он вышел на работу и умудрялся быть полезным для администрации, собирал оперативно значимую информацию и докладывал сотрудникам. В личном деле Мохова по какой-то причине не проставили отметку о его принадлежности к самой низшей лагерной касте. Это позволило ему «обнулиться» и начать жизнь спустя два года в тюрьме в новом лагере с чистого листа и на общих условиях. Затем Мохова этапировали в другую колонию в пределах Саратовской области, где он и сидел до сего дня. На этот раз он не пытался отвертеться, и сразу стал выполнять всю грязную работу. Со слов бывших солагерников маньяка, Мохов замкнутый и сторонился связи с внешним миром. Один из бывших зеков рассказал нам, что в колонию даже обращались из популярных ток-шоу с просьбой организовать интервью со Скопинским маньяком, и вроде бы ФСИН был не против общения арестанта с журналистами. Но тот отказывался, хотя и не раз высказывал желание по выходу «монетизировать» свою историю с помощью написания книги или подготовке видеофильма.

Девушки, несмотря на пережитый стресс и огромную психологическую травму, сумели социально адаптироваться, создали семьи. Елена Самохина отказывает СМИ в общении, во многом из-за того, что рожденных в неволе детей отдали на усыновление. Екатерина Мартынова, напротив, дала несколько интервью, а так же написала книгу, в которой рассказала о периоде заточения.

«Когда я только вернулась домой, мы с мамой поговорили и решили, что я буду рассказывать. Если бы я замолчала, то это бы означало, что я также в каком-то плену, но только уже дома. А я хотела общаться, хотела развиваться, и хотела узнавать мир. Сначала мне было стыдно. Да, я переживала стыд, из-за того что со мной это случилось. Но благодаря тому, что я рассказывала это всегда, всем, я переборола стыд», – поясняла Екатерина.

При этом видеться со своим мучителем женщина не желает: «Журналисты за большие деньги предлагали мне очную ставку с Моховым, но я категорически отказалась. Не хочу его видеть. Я считаю, что он самый настоящий сексуальный маньяк и до сих пор представляет опасность для общества. Ведь для него ничего не стоит изнасиловать девушку, даже несовершеннолетнюю».

К освобождению злодея у Екатерины Мартыновой отношение крайне отрицательное. «Это, во-первых, очень несправедливо. Такие люди, как он, не должны быть на свободе – они должны сидеть в тюрьме. Возможно, у меня есть некий страх, что он захочет меня найти, что-то сказать. Не только отомстить, может, увидеть, сказать что-то, доказать. Я не знаю, какие у него мысли, но допускаю, что он меня будет искать», - говорит она с тревогой.

Так же Екатерина рассказывала, что Мохов писал ей из мест лишения свободы на адрес электронной почты. Сначала под вымышленным именем, впоследствии открылся. «Как он умудрился в тюрьме орагнизовать доступ в интернет? Как узнал мой адрес? Уму непостижимо! Ведь он рассказывал вещи, которые могли знать только я и он», - удивлялась женщина. По ее словам, насильник ни в чем не раскаивается, а по выходу на свободу обещал отыскать своих «кроликов». Впрочем, учитывая статус Скопинского маньяка на зоне, вызывает большое сомнение, что ему там дали возможность воспользоваться интернетом. Не исключено, что над его бывшей жертвой кто-то зло подшутил.

«Да грохнут его 100 процентов»

Мохов покинул колонию рано утром 3-го марта, после чего на поезде убыл из города, проследовав к месту проживания в Рязанскую область. Жить Скопинский маньяк собирается в своем доме в Скопинском районе. Тот, правда, пришел в упадок – после смерти матери Виктора несколько лет назад за ним никто не ухаживал.

Ему запрещено посещать места проведения спортивных, культурно-зрелищных и иных массовых мероприятий и участвовать в таких мероприятиях; нельзя пребывать вне своего жилого помещения с 22.00 часов до 6.00 следующих суток, за исключением времени нахождения на работе; нельзя выезжать за пределы Скопинского района без разрешения органа внутренних дел; нужно являться два раза в месяц в орган внутренних дел по месту жительства для регистрации. Контролировать соблюдение установленных судом административных ограничений будет полиция по месту жительства.

Из характеристики администрации исправительной колонии №4 следует, что Мохов на путь исправления не встал, вину в своих преступлениях признал частично. За время отбытия срока характеризовался отрицательно, на мероприятия воспитательного характера реагировал слабо, участвовал в общественной жизни отряда по необходимости.

Однако посещать кафе, бары, рестораны и выпивать там Мохову не запретили. Суд счёл, что «его предыдущее противоправное поведение не было связано с употреблением им спиртных напитков и доказательств его склонности к таковому суду не представлено».

В Скопине освобождению и возвращению Мохова, мягко говоря, не рады – одни относятся с настороженностью, другие с опасением, третьи откровенно враждебно. Жить с ним рядом не хочет никто.

Михаил Шандулов вместе с семьёй 10 лет назад переехал в Скопин, но только после покупки жилища узнал из телепередачи, с кем он делит этот дом пополам. Теперь, говорит, придётся знакомиться, ведь их участки разделяет совсем хиленький низкий заборчик: «Бог ему судья.Что ему сейчас скажешь… Пусть придёт и доживает свой век, сколько ему ещё отпустили годков. Но не удивлюсь, если ему здесь ноги выдернут и в том же подвале замуруют. И будет это его последнее пристанище».

«Мы в принципе крайне недовольны ажиотажем вокруг этой темы. Что значит встречать? Естественно, каравай мы не пекли, да и мнения у народа разные: кто-то говорит, мол, да его 100% грохнут, в бункер изверга закатают. Но люди же ко всему привыкают, может, и здороваться с ним начнут», - сказала местная жительница, пожелавшая остаться неизвестной.

Другой сосед, когда узнал об освобождении маньяка, и вовсе решил продать дом. Он живёт напротив Мохова. Мужчина боится за своих детей: у него две дочери и четыре сына. «Я ничего не могу сделать, только детей сохранить, больше ничего не могу. У меня шестеро детей. Думаю, может, квартиру где-то снимать. Мне-то детей обезопасить надо», - говорит сосед Мохова, не называя свои имя и фамилию.

Больше всего тревожатся женщины. Надежда Егина помнит Мохова ещё до задержания. Женщина надеется, что сюда сосед больше не вернётся: «Может, он и сам сюда не придёт. Может, к сестре куда-то поедет. Не очень хотела бы, чтобы он сюда возвращался. Девчонок вот много ходит с военного городка».

В июне осуждённому исполнится 71 год. По мнению бывшего следователя Дмитрия Плоткина, назвать Мохова маньяком можно с большой натяжкой – это скорее сексуально озабоченный человек с уязвленным самолюбием и кучей комплексов, в силу преклонного возраста уже не представляющий угрозы для общества.

Подготовлено по материалам «Life», «Московского комсомольца», РИА «Новости», «Смотрим.ру».